Карповский вновь вызывает заслуженное одобрение. Перевод подходит к коллекции лучших его творений. При пользовании исходным красочным фильмом на сей раз обходимся без переноса в зарубежные места действия и даже получаем отмену времени событий, изображение великолепных дворцов принадлежащими властным многоимущим на Рублёвском шоссе. Как ни обыкновенна идея, она запросто позволяет переделать всё прежнее для сооружения перевода, регулярно создавая комический эффект за счёт подстроенной неполноты соответствия звучания с видеопроекцией. Необходимость всякий раз объяснять почему в наши дни всё как в XVIII веке – неисчерпаемый материал для шуток.

Частое явление среди посредственных творений, когда переводчик старается влиться в изображаемую до его вмешательства художественную реальность, и она остаётся обыденно рутинной. Трения новых смысловых противоречий при таких стараниях рвут восприятие, а не помогают строить перевод. Здесь превосходно, как изображаемая картина с каждым словом получает наблюдаемое смысловое преображение, чем и оправдывается затея смешного перевода. В заданной обязательной очерёдности смены реальности каждая шутка Карповского хорошо вворачивается, умения голосовой игры на высоте. По содержанию это нечто вроде матерного пошлого перевода, но почти без мата. Есть повторяемость микросюжетов из-за длительности фильма, нет захлёста в торнадо эпопей, но регулярно появляются новые зарисовки событий, закадровые истории, лирические детские стишки.

Довольно удачно на исторически-костюмный антураж «Марии Антуанетты» нацепил свою «Бесприданницу, или Хозяйку Рублевки» Антон Карповский. В итоге зрители получили от Гогошара Видео любопытную пошловато-ироническую одноголоску-переозвучку с вкраплениями политической сатиры: «В России нет закона, лишь столб и на столбе корона!» и некоторые другие полупрозрачные подобные намёки. Как бы там ни было, но игрища зажравшихся и погрязших в извратах современных рос.олигархов и селебрити (например, новая версия «Розового фламинго» Свиридовой) удивительно точно «легли» в параллель с аристократическими закидонами предреволюционной Франции 18 века. Впрочем, для длительного хронометража оригинала, традиционно оставшегося непорезанным, новые привешанные героям словеса и диалоги забавны.

Опять педалируется одна из самых любимых тем Антуана дэ Карпэ (Антона Карповского) — это богатые рублёвские олигархи и их бляндинистые прихлебательницы. Тема, актуальная во все времена. Подводка к фильму отличная — такая вот у старого олигарха блажь, в своём имении имитировать быт восемнадцатого века. Тут типичная черта Гогошары — оговорочки переводчика, в одном месте он назвал век «девятнадцатым» и вряд ли так задумывалось по сценарию. Какой вообще сценарий у мастера импровизации и закадрового комментирования? Ещё разок назвал Пестимею Пелагеей, но тут же обыграл свою оговорку репликой персонажа. Вообще, эти имена на старорусский манер также добавляют стёбности. Весь фильм — это стёб над чеканутыми буржуями и готовыми на всё ради бабла беспринципными провинциалками, рвущимися к ним в содержанки.

В целом перевод довольно близко следует за оригиналом, разве что действие перенесено в наши дни на наши земли. Я исходник не смотрел, ориентируюсь исключительно по историческим хроникам. Кстати, зная наверняка, что Карповский никогда не делает альтернативного саунд-трека, я был немало удивлён тем, что на фоне, в основном, конных поездок играли довольно современные мелодии. Как я понял, это фишка такая у оригинального фильма. В единственном месте в начале, где титры, музыка немного заглушила слова переводчика, а так всё нормально. Под конец пошли небольшие рифмовки от Карповского. И не всегда поймёшь сразу, где стишки собственного сочинения, а где цитирование. Перечисление деревень на 98-й минуте приятно напомнило стишок из детства «Грибная электричка». Явная и очень тонкая отсылочка.

Пророчество из 2007-го года: «Ни к чему не прикасайся, у нас тут зараза кругом, птичий грипп в Красногорском районе…» Взоржал. В районе 30-34 минуты звук действительно посвистывал, или это мои динамики на ноуте замандили? Неоднократное упоминание «Войны и мира» можно считать за одну жирную интеллигентскую отсылочку, хотя я подозреваю, что на самом деле Карповский такой глубокий смысл в это не вкладывал. Не обошлось без пошлостей и физиологичностей (гейство, импотенция), но это только на пользу переводу, подчёркивает контраст с показным гламуром. Перевод намного приятнее других пошлых смешнявок от Гогошары, и техкачество на высоте, и какая-никакая мораль присутствует (сколько верёвочке не виться, а концу быть), о чём живописно свидетельствует судьба Машки. Финал мне понравился, с моей органической ненавистью к ожиревшим капиталистам (всех бы их на вилы).