Взялся за «Профилакторий» исключительно ради исходника — много там интересных моментов, есть, над чем поработать. И мне было любопытно, как с этой задачей справился мэтр экспромта. Начало перевода сразу задаёт тон — Украина, чернобыльские мутанты. Явные отсылки ко временам первого майдана. Конфликт Блядуковича-Плющенко нормально вяжется с испанской гражданской войной из исходника. Фраза «Вы смотрите телевизор» — отсылочка к эпохе пиратских видеокассет.

Незаглушенная звуковая дорожка на языке оригинала немного отвлекает, но это всяко лучше, чем если бы она была в русском правильном дубляже. Наверное, первый перевод «Гогошары», в которой Карповский играет с акцентами. До этого в его арсенале были только интонации для разных персонажей, а тут карикатурное гэканье. В рассказанную экспозицию лично я поверил, по крайней мере, поубедительнее, чем «Балашиха» Реваза Бальбадзе. Почти все реплики к видеоряду подходят удачно.

Смешным этот перевод я бы назвать не посмел. Есть забавные моменты, но их мало, это больше альтернативка. Галлюцинации пациентки — приём избитый, банальный, но работает. Пошлостей, ругани и грубости здесь предостаточно, но об этом я напишу в последнем абзаце. Есть сюжет, и он довольно стройный. Перед зрителями раскрывается медицинско-эротическая драма из жизни умалишённых мутантов-инвалидов. Если оценивать только как альтернативку, закрыв глаза на условно «смешное», то это 6 из 10.

Сначала я не въехал, почему стрекозы — из театра Образцова, они же на кукол не похожи, они же живые, значит, тут, скорее, подходит уголок дедушки Дурова, но потом вспомнил, что это глюки, а потому искать в них логику бессмысленно. А у Карповского всегда так: ляпнет чего-нибудь, а времени на то, чтобы объяснить зрителю, почему так, не остаётся — надо же следовать за фильмом, а там уже видеоряд убежал далеко.

Иногда он вспоминает и возвращается в другом эпизоде с объяснениями (как со стрекозами), а иногда забивает, увлекшись какой-нибудь другой сюжетной веткой. Но это издержки импровизационных переводов. На 34-й минуте услышал чёткую отсылку к «Не валяй дурака» про 96-градусный спирт, чистого не бывает. В таком переводе отсылки смотрятся малость диковато. Рифмовки Карповского всегда умиляют своим наивным примитивизмом.

Итак, про юмор. Есть у «Гогошары» «Бл*динка для олигарха» и «Директор публичного дома» — там одна порнуха, про которую и вспоминать противно. Здесь, на первый взгляд, то же самое, даже с извращениями. Особо впечатлительным я бы рекомендовал проматывать наиболее развратные диалоги. Здесь трахаются все и со всеми, причём самые прямые намёки на такие формы сношения, за которые светят различные статьи уголовного кодекса.

А теперь самое интересное, неожиданный вывод. У Чертовского неряги в «Гоневе» тоже было много чего, и я ни секунды не сомневаясь влепил ему краснуху. А у «Гогошары» даже пожёстче, чем у Неряги, тем не менее я его хвалю. Потому что у него получилась стройная история, за развитием которой хочется наблюдать. Изобретательнее, что ли. И атмосфернее. По техническому качеству неряга выше, но тут и разница в полтора десятилетия. В общем, я — за Карповского.

Тошнотворный Лабиринт Фавна, послуживший очередной жертвой-исходником для «Гогошара Видео», преобразовавшись в «Профилакторий в Купавне» никак к просмотру не манил. Собственно, длиннотный хронометраж и мерзотные картики отвращали даже и от самой «Купавны». С трудом преодолев отвращение, провёл-таки ознакомление с детищем Карповского…

В целом (за исключением парочки неозвученных фрагментов), работа достойна одноразового внимания. Выдуманная Антоном история удачно вписалась в картинку: спецпрофилакторий для чернобыльских мутантов-деградантов, где с ними упражняются военные садисты: майор Плющенко (привет фигуристу?), капитан Покатило, а также некий врач Менгельсон (разновидность Мендельсона и Менгеле вкупе с Менделем?) и галлюциноловка — похотливая Ганка, способная материализовать свои кошмарные глюки — жертв Чернобыля — винторогого козла, жабу, улетевших кукол из театра Образцова («мух») , а также слепошарого мальчика Алешу… Ко всему этому примешаны темы голода и его следствия — людоедства, а также разврата и межвидовых скрещиваний. Несколько диссонируют с творящейся трэшнёй партизаны-алконавты Блядуковича, хотя их мотивация — излечиться спиртом от мутаций без участия властей — достаточно понятна.

В общем, у Гогошара получился эдакий вариант Дюймовочки для взрослых с отрадным (хоть и редким — двухразовым) вкраплением забавных стишков.

Прерывистая смена сцен поначалу не сильно помогает Карповскому и он звучит недостаточно убедительно, неприятные жестокие эпизоды обескураживают, а проходные не впечатляют, но после первых минут 10 с небольшим Карповский берёт своё и начинает властно подчинять себе материал. Проявляется его умение подмять под себя любой фильм, а «Лабиринт Фавна», безусловно, не самый податливый продукт. Бессловесный показной антифранкизм без закадра особенно отягощает. Карповский, по мере возможности, вступает с ним в схватку и кое-где перебарывает пафосную чернуху комедийными зарисовками. Но идеальной цельности не будет.

На фоне криминального депрессивного ширпотреба, каким оказываются некоторые переводы тёмнофильтровых мрачняков, Карповский смотрится удивительно талантливым автором, способным в какое-то дарк-фэнтези уверенно и мощно протолкнуть обсуждение половых сношений между всеми встречными, рогатыми, пожилыми, состоящими на госслужбе. Получается ощутимо смешно. Страсть к выдумке забавных имён вновь разыгралась.

Ничего нового в сексуальной тематике нет, особенно, если знать работы Карповского. Тем удивительнее, что это не воспринимается как нечто неуместное, заезженное или обыкновенное. Тут начинает работать магия подлинности творчества.

Из неожиданного, есть явно фантастические мыслепреступления, навеянные сказочными существами. Потусторонность позволяет сочинять необычные жизненные явления, порождать внезапные словосочетания. Одно упоминание Жабы доставляет ощущений манерой исполнения.